НЕТ, НЕТ - ЭТО НЕ Я

«Господи! Ну. что у тебя там происходит! Чем ты грохочешь?» - резко крикнула женщина лет 45 и раздражённо поднялась с кресла. Что же это такое! Ещё минуту назад она уютно укрывшись пледом и прикрыв глаза, сладко дремала...За окном серый день и дождь. Дождь, который мерно стучит по крыше, лёгкий шум деревьев и... тишина.  Эту убаюкивающую тишину лишь изредка нарушает крик птицы.

В гостиной уже горят свечи. Лёгкий сумрак постепенно окутал всё вокруг и вот уже завеселился, затрещал камин, озаряя гостиную и наполняя её теплом. Уютно устроившись в кресле Татьяна Васильевна, прикрыв глаза, о чём-то мечтала, что-то вспоминала... Забыта дневная суета, мысли смешиваются  и путаются. Вот она - блаженная минута покоя и тишины. Хорошо... Покойно... И вдруг - трах-тарарах. Женщина испуганно  и раздражённо поднимается с кресла. Кто же вспугнул и нарушил эти очаровательные мгновенья?

Татьяна Васильевна огляделась. Раздражение постепенно сменилось удивлением и даже лёгким страхом. Она прекрасно знала, что на даче она совершенно одна. Отец скончался месяц назад, а единственную прислугу, что у неё ещё оставалась, она вчера отпустила на пару дней к родным. Даже сосед, Дмитрий Петрович, видный мужчина лет 50, и тот укатил вчера в город. Татьяна Васильевна нахмурилась, мысли её  сосредоточились  на этом гадком и противном Дмитрии Петровиче. Уехал и оставил её здесь одну! Хорош, нечего сказать! Но тут опять – трах-тарарах! Женщина вздрогнула и поёжилась.

И тут, о, чудо! Огонь в камине запрыгал, задрожал и... погас. С шумом распахнулось окно, в комнату влетел, погасив свечи, ветер. Татьяну Васильевну окутала темнота. Её руки задрожали: «Боже, кто здесь?» Вскрикнула она, не выдержав. «Здесь, здесь, здесь...» - эхом пронеслось по большой и пустынной даче.

И опять этот шум, но теперь уже с террасы. Татьяна Васильевна выбежала туда и увидела, что прямо на полу, на её маленькой, непрогретой террасе, сидели три девочки, одетые во всё белое. Младшей из них на вид было не больше восьми. Она  очень грустно и удивлённо смотрела  на поражённую Татьяну Васильевну. Средней девочке было около пятнадцати. Она тоже молча, хмуро и как-то неодобрительно исподлобья, смотрела на хозяйку этого дома. Старшая же из них, примерно двадцатипятилетняя девушка, показавшаяся Татьяне Васильевне, необычайно знакомой, взглянула на неё, отвернулась и... заплакала. Татьяна Васильевна окончательно растерялась. Гостей она не ждала. А тут... «Кто вы, девочки?» - запинаясь проронила изумлённая женщина.

Старшая вытерла слезы, подняла голову и, горько вздохнув, сказала: «Как быстро ты нас забыла. А ведь я – твоя Юность.» И она снова отвернулась от Татьяны Васильевны. Средняя, пытаясь улыбнуться, прошептала: «А я -  твоё Отрочество». Младшая же отчаянно крикнула: « А я - Детство! Как же ты могла всё забыть!»

Татьяна Васильевна на секунду замерла всматриваясь в девочек и нервная улыбка скользнула по её лицу. «Вздор! Вздор! Это невозможно!» - шептала она. «Что вам от меня нужно? Зачем вы пришли?» И тут к ней подошла самая младшая. Она доверчиво протянула Татьяне Васильевне руку: «Знаешь, я пришла на себя посмотреть. Ты помнишь меня?» - спросила девочка. Потом вдохнула и сказала: «Вижу, что нет! Дай мне свою руку. Пойдем со мной, пойдём... Не бойся!» Татьяна Васильевна неуверенно протянула девочке руку и они сделали один только шаг. Один шаг... назад.

И что же?  Татьяна Васильевна оглядывается вокруг. Как всё это странно. Куда делся серый, дождливый осенний день, её большая, но холодная и совершенно пустая дача. А здесь лето, тепло, всё залито солнцем, поют птицы. А сколько вокруг разных красок! Как же здесь хорошо!  Оглядываясь вокруг Татьяна Васильевна вдруг поняла: «А ведь я здесь когда-то была.» Она оборачивается к девочке, но той уже рядом не было. Татьяна Васильевна медленно пошла вперёд. Впереди было огромное поле, усыпанное одуванчиками, ромашками, васильками... «Но это же моё поле! Я здесь бегала девчонкой!» - подумала женщина. И тут она увидела ту самую девочку, которая приходила к ней в дом. Та весело смеясь, бегала наперегонки с собакой, а потом вместе с мальчишками запускала высоко в небо змея. Потом девочка собирает цветы и плетёт венок из васильков, пытаясь одеть его собаке. При этом она опять беззаботно смеётся.

Татьяна Васильевна пошла дальше и увидела знакомую рощу. «Господи, да здесь мы собирали ягоды, а потом все перемазавшись соком, бежали купаться. А взрослые никак не могли зазвать меня домой!» - вспомнила вдруг она. И, словно в подтверждение её слов, из леса выскочила знакомая девочка. Всё её личико было перепачкано соком малины, черники, каких-то ещё ягод. Волосы были растрёпаны, банты развязаны, а сама она стрелой летела с дикими криками к речке, перегоняя мальчишек. И вот вся орава влетает с разбегу в речку! О сколько здесь веселья! Шум, хохот, визги, кругом брызги воды, в которых солнце играет всеми цветами радуги. А рядом с детьми весело и беззаботно прыгает пёс. «Да это же мой Азорка!» - подумала Татьяна Васильевна. От всей души она позавидовала этой весёлой и шумной детской компании.

Женщина прошла ещё пару шагов вперёд. Вот он - любимый куст сирени, а чуть дальше виднеется господский белый дом. На крыльце стоит женщина в белом и прикрывая глаза от солнца рукой, всматривается куда-то вдаль, на берег реки и кричит (в который уже раз): «Танюша! Танюшенька! К чаю! Ох, вас матушка уже заждалась!».  «А ведь это моя няня!» - опять вспоминает Татьяна Васильевна. А девочка уже бежит со всех ног домой. Косы расплелись, вся перепачканная соком ягод, венок съехал на бок.  Но она бежит домой весёлая и счастливая. И Вот она влетает в дом.

Вошла за ней и Татьяна Васильевна. Милая её сердцу уютная гостиная, а на диване... Татьяна Васильевна закрывает лицо руками,  сидит женщина, которая нежно обнимает девчушку. Поправляет на ней одежду, переплетает косы, ласково обнимая, слушает нескончаемый поток рассказов о приключениях за день. Татьяна Васильевна не может оторвать глаз от этой картины. «Это моя мамочка! Мама! А это моё детство!»

Тут девочка подошла к Татьяне Васильевне: «Узнала теперь. Ведь я – это ты! Тогда - очень давно! И я очень хочу, чтобы ты ответила мне почему теперь ты так на меня не похожа? Ты ничего не сделала из того, что обещала мне когда-то. Почему теперь ты так редко смеёшься, почему ты перестала радоваться рассвету, солнцу, теплому ветру? Почему ты не бежишь к маме, чтобы обнять её и всё-всё рассказать? Она всегда всё понимала и всегда слушала тебя. И почему у тебя нет собаки? Почему ты не приезжаешь так долго домой? Здесь все скучают без тебя. Почему...почему..почему? Ну, что с тобой случилось?» - с надрывом и буквально в слезах спросила девочка. Потом она помолчала и добавила: « Нет! Ты – это не я!  Я так не хочу!». И горько заплакала. Татьяна Васильевна растерялась, не зная что ответить, как объяснить всё ребенку, как утешить её. Она хотела погладить её по головке, благодаря за чудные воспоминания, прижать и крепко поцеловать, но... миг.... и девочка исчезла...

...а вместо неё перед удивлённой женщиной, стоит хорошенькая гимназистка, лет пятнадцати.  И опять был сделан лишь один шаг. Один долгий шаг. Она шагнула к своим гимназическим годам.

И вот перед ней гимназия. Яркое, солнечное, теплое весеннее утро. Девушка вспорхнула по ступенькам наверх и  по всем коридорам зазвучал её заливистый смех. Вот младшие гимназистки толпой окружили её: «Танечка, ну ещё расскажи что-нибудь! Ну будь душкой!» И опять, собрав девочек в кружок, она им что-то рассказывает. Девушки слушают затаив дыхание, потом весело смеются и уже через миг они с хохотом бегают по залу. И вот звенит звонок. Девушка поправляет сбившийся передник, небрежно приглаживает волосы и бежит на урок. Она всеобщая любимица, умница, егоза, расцветающая красавица. Татьяна Васильевна невольно погружается в воспоминания.

Но тут кто-то мягко дёргает её за рукав. Она оборачивается и видит  ту самую очаровательную и жизнерадостную гимназистку. Девушка пристально посмотрела на Татьяну Васильевну и спросила: «А ты помнишь чему тогда так завидовали глядя на тебя?» Татьяна Васильевна молчала, опустив глаза. А девочка тихонько добавила: «Твоей легкой, летящей походке,  твоим смеющимся глазам,  твоим вечным выдумкам, твоему звенящему голосу, твоей кокетливой улыбке и твоей жизнерадостности, твоей любви к жизни.»  Гимназистка еще раз взглянула на Татьяну Васильевну и прослезилась. Сквозь слёзы она прошептала: « Нет, нет. Я не могла так измениться.» Женщина смутилась и попыталась утешить девушку. У неё самой навернулись слезы на глаза, она захотела обнять гимназистку, но та вдруг начала растворяться в воздухе... и только горький-горький шёпот долетел до Татьяны Васильевны: « Нет, нет. Это не я... не я... не может быть...»  Мгновенье и девочка пропала совсем, а Татьяна Васильевна вновь очутилась на своей темной холодной террасе. За окном была уже почти ночь. А холодный надоедливый октябрьский дождь так и не думал прекращаться.

Женщина прижалась лицом к холодному стеклу. Горькие слёзы катились по её лицу. Она хотела вытереть слезы, подняла голову и увидела перед собой девушку двадцати пяти лет. Та смотрела на неё и грустно улыбалась.

Татьяна Васильевна с ужасом отшатнулась: «Не надо! Не мучь меня! Я не хочу этих воспоминаний! Не хо-чу!». Девушка грустно сказала: «А это не ты вспоминаешь. Это я смотрю в будущее. Я пришла сказать тебе, что не прощу тебя никогда. Понимаешь, ни-ког–да!». Бессильно, глухо рыдая, Татьяна Васильевна опустилась в кресло. «Нет! Нет! Я не пойду за тобой! Я не хочу!» Девушка помолчала, а потом твердо сказала: «Пойдешь!»

И вновь один только шаг... Перед ней её милый Николай. Теплая июньская ночь. Поют соловьи. Дурманеще пахнет сирень. Звездное небо. Шепот моря. По берегу бредут двое... Хрупкая девушка в нежно голубом платье и соломенной шляпке и молодой военный. Ветер играет ленточками шляпки, заигрывает с платьем, щекочет и молодого человека. Но они ничего не замечают. И вот они остановились. Рука в руке. Горячее дыхание. Пересохшие от волненья губы... Они  не отрываясь глядят друг на друга и не могут наглядеться. Прижав нежно и крепко к себе девушку юноша шепчет: « Я люблю тебя....  Я тебя люблю!» Девушка от переполняющего её счастья смеётся и вторит: «А я тебя.... Очень-очень люблю...» Их губы соединяются в долгий и нежный поцелуй. Татьяна Васильевна прошептала: «Это мой первый поцелуй, Николенька». А потом девушка побежала к морю и, подставляя разгорячённое лицо ветру, кричала: « Я счастлива! Я любима! Я люблю! Жизнь - ты прекрасна!».

Вдруг картина изменилась. Опять лето и тот же берег  моря. И девушка скачет по воде на лошади на перегонки с тем же юношей.  Им весело и азартно. Они перекликаются и смеются. Татьяна Васильевна подумала: «Как же я тогда была счастлива!» Но вот ветер, гром, первые капли дождя. Она спрыгивает с лошади прямо в объятия Николая и они вместе бегут куда-то. Да, вспоминает Татьяна Васильевна: «Там неподалёку была чудная беседка. Как мы тогда бежали. Как уставшие, но счастливые ждали окончания грозы в беседке. Как я не заболела тогда?» И тут будто в подтверждение она увидела девушку и молодого человека в беседке. Они промокли насквозь, и он пытается укутать её своим пиджаком, греет в своих ладонях её озябшие руки. И опять страстные поцелуи, объятья и клятвы. «Ты моя? Моя до конца жизни?» « Я твоя! До самой смерти!» Татьяна Васильевна застонала и закрыла лицо руками, слёзы застилали глаза. Но в это время девушка в нежно голубом платье оказалась рядом и жестко сказала: «Нет уж! Ты смотри! Смотри до конца! Смотри, что ты сделала!».

И вот опять море. Только теперь уже холодное ноябрьское утро. Перед девушкой Николай. Он молит, заклинает её уехать. Уехать с ним. Забрав с собой всю семью. Пока не поздно. Тогда Париж, да Париж, а не Гражданская война, стал его выбором. Девушка в легком летнем платье с тоской поглядев на Татьяну Васильевну сказала: «А ведь он тогда был прав! Но ты тогда сказала ему «Нет!». Помнишь?» Ты проводила его долгим взглядом, взглядом, прикрывшись чёрной вуалью. Ты не хотела, чтобы он видел твоих слёз. А ты видела его глаза. Тогда, когда он  в последний раз прощался с тобой? Видела ли ты его потерянные погасшие глаза и слышала ли ты  его тихие слова?»

Татьяна Васильевна задыхаясь от слез прошептала: « Я всё... всё помню. Я помню, как его обветренные губы тогда прошептали: «Бог тебя простит, а меня едва ль... Подними вуаль, подними...» Девушка с осуждением посмотрела на Татьяну Васильевну: «Тогда ты подняла свою вуаль, глаза ваши встретились. И ведь вкрались тогда в твою душу сомнение и страх, ведь вкрались! Так почему же ты тогда не изменила своего решения, почему не уехала, почему ты предала свою любовь? Почему ты не сберегла самое чистое и светлое в твоей жизни. Воспоминания детства и юности? Почему не сберегла свое счастье? Свою любовь к жизни? Как ты могла не уберечь маму от гибели? Ведь ты чувствовала, что прежней России уже никогда не будет! Зачем же ты осталась здесь? Чтобы задыхаться от злобы, от слёз, страха и глухого отчаяния? Осталась, чтобы отречься от Бога?!  Зачем?! Что у тебя теперь осталось? Ни-че–го! Ты даже отца похоронила месяц назад... У тебя теперь ничего нет!»   

Татьяна Васильевна прислонилась к стене, закрыла глаза и глухо проронила: «У меня есть Россия!» Девушка с ужасом глянула на женщину и отшатнулась от неё когда та протянула к ней руки. «Нет. Нет. Я не хочу понимать, не хочу верить, что я – это ты! Нет! Нет! Это не я! Это не я! Не хочу!» Но прежде чем исчезнуть, она резко распахнула окно в дождливую октябрьскую ночь и прокричала: «Слушай же! Слушай!». 

Ветер ворвался в темную комнату. Завыл, заплакал, застонал и вдруг откуда - то сверху, издалека, тихо, но очень четко донеслось:

Бог тебя простит, а меня едва ль
Опусти вуаль, опусти....

И снова вокруг тишина. Татьяна Васильевна оглянулась. Окно закрыто. В комнате никого. Потрескивает камин. Всё так же горят свечи, дверь заперта, а вокруг тишина. Страшная тишина. Ни детских голосов, ни смеха, ни горячих признаний, ни поцелуев, ни мягкого голоса мамы, ни звуков фортепиано, ни баса отца – ничего! Что ожидает её впереди? Какое счастье? Нудный и скучный Дмитрий Петрович? И это её счастье? Нет! Свое счастье она упустила. Сама! По доброй воле, разрушила всё что было любимо и дорого. Ради чего стоило и хотелось жить дальше. Сама все разрушила и потеряла. Навсегда!

А самое страшное - она потеряла желание жить дальше. Сам смысл жизни. Эти непрошеные гостьи из прошлого заново перевернули всю её жизнь. И она поняла что всё, абсолютно всё чем она дорожила, осталось там... в прошлой жизни. А здесь – ничего! Кроме большой, но пустой и  холодной дачи. Да ещё очередного серого октябрьского дождливого дня, тревожного крика птиц, одиночества, тишины и воспоминаний. Татьяна Васильевна подошла к окну и вдруг улыбнулась сырой ночи. Теперь она знала, что ей надо делать. Скоро, совсем скоро она будет рядом с теми, кого любила. Будет там, где ей было так хорошо и покойно.

Она, задумчиво глядя в окно, улыбаясь повторила: «Бог тебя простит, а меня едва ль...Я опускаю вуаль... Опускаю... Намаялась я тут одна без вас... Намаялась... Устала... Ждите меня, мои любимые... Ждите...  Вот и свечи мои догорели...  Догорели...»